«Дитя тьмы»: Но это зеркало мне льстит Сердобольная семья, пережившая утрату ребенка, удочеряет девятилетнюю девочку из России, купившись на ее хорошие манеры и талант художницы. Девочка Эстер (Изабель Фюрман) умеет делать книксен, хранит в сундуке платья а-ля Институт благородных девиц, прекрасно управляется с ножом и вилкой, а также с тесаком, молотком, кирпичом – и еще многими предметами, которыми можно дробить кости. Родные дети, глухонемая Макс и ее брат Дэниель, новообретенную сестру не очень жалуют, но она быстро находит к ним подход. Шантаж, запугивание и клевета порой не менее действенны, чем топор. Хотя и последним не стоит пренебрегать. Главной приближенной демонического ребенка становится глухонемая девочка Макс, благодаря чему дьявольские планы Эстер зарождаются и исполняются в гробовой тишине, без криков и всхлипов. На противоположном полюсе – мать семейства Кейт (Вера Фармига), нервная пианистка, в прошлом алкоголичка, едва не угробившая свою младшую дочь. Между тишиной и музыкой раскрывается пространство кошмаров, тревожных предчувствий и дурных воспоминаний, в котором приемные мать и дочь могут ненароком друг друга убить. С художественной точки зрения, «Дитя тьмы» - яркий пример эклектизма. Режиссер Хаум Серра, памятный по «Дому восковых фигур», эксплуатирует устоявшиеся в жанре хоррора клише (по голливудскому принципу: проверенные приемы – проверенный результат), и делает это с размахом творческого человека. Серра использует сугробы и проруби в качестве эффектного антуража для страшилок. Легкими перебоями в саунде превращает обычный визг детей на площадке в сатанинские звуки. Добавляет нотку вампиризма (у девочки намек на клыки и черные ленты на запястьях), делает визуальную отсылку к японским школьницам. Серра даже выходит за рамки жанра, обращаясь к темной стороне страсти и секса в духе Линча. Если бы дело этим ограничивалось, «Дитя тьмы» можно было назвать вторичным продуктом. Однако режиссер поработал над тем, чтобы усложнить пространство фильма и сложить из разнородных кусочков уникальный образ. Он ввел в картину тему двойничества – на ней-то, главным образом, и выезжает «Дитя тьмы», вопреки разнородности материала и явной затянутости. Эстер и ее новая мамочка похожи больше, чем можно было ожидать, принимая во внимание типичный сюжет - маленькая девочка, терроризирующая невинную семью из соображений какой-нибудь загробной мести. Обе прячут в белье дневники с описанием страшных событий прошлого, обе существуют на грани помешательства, теряют голову, исполняя Чайковского, и делят поровну дурные подозрения окружающих. Убийца и жертва зеркальны, и это впечатляет гораздо больше, чем оскал девочки-монстра. Мария ГРОСИЦКАЯ