«Ласковый май»: кинообманка Это не документальный и даже не художественно-документальный фильм о группе «Ласковый май». Как заверил Юра Шатунов, который в фильме не снимался, а оценил уже готовый результат, - в этой истории вообще мало правды. Грубо говоря, от настоящей истории «Ласкового мая» здесь кожа да кости. Впрочем, расчет довольно верный: те, кто любил «Ласковый май» - люди немного за 30 лет, как правило, в кинотеатры ходят мало, а вот для тех, у кого сейчас есть время ходить в кино, история пойдет на «ура». Создатели не скрывают, что это рождественская сказочка – сладкая и романтическая, и они не снимали кино о легендарной группе, а снимали кино о том, как сбываются мечты. Все бы оно так, но тогда нужно было изменить название фильма и имена персонажей. При таком раскладе мог получиться неплохой художественный фильм, без сравнений и оглядок на документальные факты. А так, уж извините, нам соврали, пусть даже фабула настоящей истории «Ласкового мая» сохранена. В далеком интернате со злыми воспитательницами с ярко накрашенными глазами Андрюша Разин завидует Льву Лещенко в телевизоре и решает, что тоже умеет петь. Наглости у Разина с детства не занимать, поэтому уже через какое-то время он умоляет незнакомую бабушку, добродушно угостившую его вареным яичком, себя усыновить. Бабушка оказалась не простой, а помощницей мамы Михаила Сергеевича Горбачева. Поэтому Андрюша по никакому такому праву смело стал называть себя племенником Михаила Сергеевича, потому что в то нелегкое время без мыла если и можно было куда-нибудь пролезть, то только с именем. История неожиданно обрывается, и в безвременье появляется другой детский дом с доброй воспитательницей и 13-летним шалопаем, посылающих всех в жопу, которого (о, боги небесные) зовут Юрой Шатуновым. В комнате пьяного киномеханика Юра от нечего делать снимает со стены гитару, напевает пару строк из Макаревича (так себе напевает, честно говоря) и восторженный почитатель таланта обзывает его голос хорошим и предлагает исполнить свеженаписанные «Белые розы». Не сильно фанатеющим/вшим от «Мая», но в курсе кто это и как они, все покажется очень даже правдоподобным, кроме самого Юрочки в частности и «Ласкового мая» в целом. Группа больше напоминает «Непоседы», а не тот, настоящий «Ласковый май», от любви к которому 150 девочек покончили жизнь самоубийством. А в Шатунове столько же секса, сколько в 12-летнем подростке. То есть нисколько. Участники группы Коля и Серега – так вообще где-то на подтанцовке и почти незаметны. Но раздражает даже не это. Раздражает режиссер - дебютант в большом кино, но взялся за сюжет, который все знают. В этом случае уметь просто снимать - не пройдет, уметь хорошо снимать тоже. То есть недоразумение вроде выпадающего на кафельный пол белого голубка из рук девственницы перед жестоким изнасилованием – не катит, потому что уж слишком это откровенный режиссерский замысел. Или сочинение песни «Розовый вечер» паровозным методом глубокой ночью: кто-то первую строчку – будит второго и тот сочиняет вторую строчку – будит третьего и тот сочиняет третью строчку. Потом они все в экстазе кувыркаются (создается ощущение, что это любимое занятие Юры, Коли и Сереги). В том-то и беда, что постановщик решил, что если он рассказывает историю, которую все знают, то некоторые вещи можно опустить, обойтись без оборочек и присказок. Из-за этого в некоторых местах фильм кажется покоцанным, нелогичным и незавершенным. Например, девица Катенька (прототип звезды отечественной эстрады, но какой именно, создатели не признались) – «без пяти минут звезда», которая неожиданно появляется, что-то там поет, за секунду оголяется, навзрыд ревет – наигранно и противно - жалуясь на свое несчастье. Потом пропадает, потом буквально врезается в экран на пике оргазма и опять пропадает, но уже навсегда. Дальнейшая судьба Кати неизвестна. Из-за того, что фильм не документальный и даже не художественно-документальный, но тем не менее, какая-то правда в нем все-таки есть, все время находишься в сомнении: верить или не верить. Будь «Ласковый май» действительно правдивой историей на реальных фактах, то на художественные косяки было бы легко закрыть глаза. А так – ни документальности, ни художественности. Ирина ГОЛОСОВА