«Чехов – очень религиозный писатель» На Московском кинофестивале состоялось явление классика – Антон Павлович Чехов, «Палата №6». Современная экранизация знаменитой повести участвует в Основном конкурсе 31-го ММКФ. О работе над фильмом на традиционной пресс-конференции рассказали режиссер-постановщик Карен Шахназаров, сценарист Александр Бородянский, актеры Владимир Ильин и Алексей Вертков. Как складывалась работа над концептом экранизации этого произведения А.П.Чехова? Как этот замысел изменялся со временем? Шахназаров: У этого проекта долгая история. 20 лет назад вместе с Александром Бородянским мы написали сценарий, получили предложение итальянского продюсера. Планировалось, что главную роль в картине исполнит Марчелло Мастрояни. Уже тогда возникла идея перенести действие повести в наши дни. Но итальянская сторона захотела более традиционного, костюмированного подхода, мы полтора месяца в месяце вели в Риме переговоры, но решили все-таки остаться при своем мнении, несмотря на все сомнения. Сегодня я рад, что все получилось так, получилось. Мы практически никак не изменили текст Чехова, оставили все, как было, ремарки стали текстом диалогов, и добавили немного документальных кадров, когда брали интервью у пациентов лечебницы. Но ведь прошло столько лет, разве сама жизнь не откорректировала сценарий двадцатилетней давности? Шахназаров: Думаю, что если бы мы сняли картину в 89-м году, то в ней наверняка бы присутствовал сильный политический момент. В разгаре была перестройка, заговорили о диссидентах и психиатрических лечебницах … Думаю, что это не совсем справедливо по отношению к Чехову. Чехов глубже определенного момента в истории, и наши попытки пристегнуть его к той или иной ситуации оказались не слишком оправданными. У Вас в картине очень странно ведется повествование: сначала за кадром остается наивный интервьюер с ТВ, затем в беседах с главврачом он уже ведет себя как следователь, наконец, ему сообщают вещи, о которых принято говорить только в доверительных беседах. Как разрабатывалась эта стратегия в фильме? Шахназаров: Здесь присутствует некоторый момент условности, например, в сцене с бывшим главврачом больницы, «организовавшем себе гарем из медсестер и пациенток». Думаю, мы могли себе позволить это. Но все же главной нашей задачей было сохранить чеховскую прозу, поэтому она перешла в фильм без изменений. Тексты для интервью в начале фильма для душевнобольных людей Вы написали сами, или они говорили от себя? Шахназаров: То, что они говорили – это реально, это их слова. Также в некоторых «документальных сценах», например, о художнике-авангардисте, мы использовали и написанные тексты. Многие люди сомневаются, как можно работать с больным людьми, но все это предрассудки. У них просто есть небольшие отклонения, а так они все прекрасно понимают. Другой вопрос – то, что они живут в катастрофических условиях. Как правило, они брошены, и общество должно взять на себя ответственность об их существовании. Если создать этим обреченным людям нормальные условия, то они вполне могли бы жить обычной жизнью. Вы снимали этот фильм, чтобы вызвать в обществе сострадание? Шахназаров: Если кино вызывает эмоции, то тогда я посчитаю свою задачу выполненной. Не могу сказать, что я преследую какую-либо другую цель перед началом съемок. Алексей Вертков в некоторых ракурсах поразительно похож на молодого Малкольма МакДауэлла. Это не случайно, ведь тогда на актера накладывается харизма этого замечательного актера? Какой смысл Вы в это вкладывали? Шахназаров: Да, я обратил внимание на это, когда мне сказали, что Алексей похож на Майка. Впрочем, в этом заключен не только элемент случайности, ведь большая часть написанного тогда материала для несостоявшейся «Палаты №6» перекочевала в «Цареубийцу». В значительной мере образ, внешность цареубийцы были сформированы предварительной работой, что мы проделали с «Палатой №6». В этом и заключается вся странность. В Вашем фильме важным лейтмотивом прозвучала тема религии. Религиозность - это было в сценарии 20 лет назад, или появилось в процессе работы? Шахназаров: В процессе работы возникают вещи, которых, оказывается, раньше совершенно не замечал. Я для себя открыл, что Чехов - очень религиозный писатель, не меньше, чем Достоевский. Только у него это скрыто в текстах, в отличие от того же Федора Михайловича. Этот мотив есть, и он возник не по нашей прихоти. Александр ДЬЯКОВ